В историю Днепродзержинска Алексей Яковлевич Сокол вошел как создатель его символа – монумента «Прометей раскованный», воздвигнутого в 1922 году на могиле борцов, погибших за революцию.

О творчестве и личной жизни его автора донедавно было мало что известно. Я же хочу рассказать о музе художника – Наталье Лаврентьевне. Знакомство их произошло в Харькове, где Алексей Яковлевич работал над росписью церкви Трех Святителей. По тем работам, которые сохранились, по отзывам современников, художник Сокол был ярким представителем «русского ренессанса» в иконописи – модернизма. Изображая вознесение человеческого духа, Алексей Яковлевич искал для ликов святых лица своих современников. К сожалению, пока удалось разыскать всего несколько портретных работ художника, хранящихся в различных музеях. Они поражают своей глубиной так же, как и его иконописные работы.

Удивительным чутьем он угадал в Наталье уготованную ей судьбу, встретив девочку-подростка на одной их харьковских окраин.

С 8 лет Наташа, дочка прачки и рано умершего солдата, участника русско-японской войны, работала на картонажной фабрике. Сокол уговорил ее позировать для будущих росписей храма. Чтобы грозная Агафья Климентьевна Акатова не считала это «безделием и праздностью», художник платил юной модели по 1 рублю в час – очень большие деньги по тем временам.

Наступило время освящения храма Трех Святителей и восторженных отзывов современников. На прихожан взирала с подкуполья Мария Матерь Божья, на создание которой вдохновила Алексея Яковлевича юная девочка из харьковского предместья. Ее облик угадывается во многих иконах храма. 

Сбежавшая невеста

Алексей Яковлевич, закончил работу в Харькове, получил заказ в Каменском, где проводили в это время реставрационные работы в Свято-Николаевской церкви. Однажды на пороге его комнаты, которую он снимал в доме для приезжих, появилась заплаканная Наташа. Она сбежала из дому во время сватовства к ней армянина-лавочника, известного на всю округу пьяницы и дебошира. Спасения и защиты искала у «папаши», как привыкла называть Сокола, который был старше ее на 30 лет, за отеческое отношение и участие. Ситуация была щепетильной. Долго оставаться в Каменском юной барышне, не вызвав пересудов и сплетен в маленьком городке, было невозможно. Возвращаться в Харьков – быть насильно выданной замуж за старого пьяницу. Сокол сделал Наталье предложение, которое и было с радостью принято.

Вскоре в Свято-Николаевской церкви состоялось венчание почетного гражданина Алексея Яковлевича Сокола, 45 лет, и мещанки Акатовой Натальи Лаврентьевны, 15 лет, законным браком. Уже молодоженами они поехали в Харьков, просить благословения и примирения с матерью.

Наталья Лаврентьевна, вспоминая то время, всегда с теплотой отзывалась о своем муже. Он по-отечески заботился о ней, баловал, одаривал подарками и нарядами. Она вела хозяйство, чинно бывала со своим уважаемым в городке мужем, в обществе. В 1916 году у них появилась дочка Ольга. Алексей Яковлевич в эти годы много работал – кроме росписи церкви он построил в Каменском жилой дом, пристройку к главной заводской конторе.

Казалось бы, в жизни художника, который никогда не имел семьи и собственного дома, наконец-то наступил период покоя и благоденствия. Шла первая мировая война, в провинцию, где легче было прожить, переезжали многие жители столицы. Императорские театры в это время гастролировали в основном тоже по юго-восточным губерниям. И даже знаменитый Шаляпин приехал впервые в Екатеринослав с концертами. Каменское было хорошим местечком для того, чтобы переждать войну и лихолетье.

Но Наталья вдруг зачастила к матери в Харьков. А однажды, уехав туда без Оли, не вернулась. Растерянная Агафья Климовна сообщила зятю о том, что дочь вступила в отряд Красной гвардии медсестрой и ушла с ним на фронт.

Революция – души настежь

Возможно, Алексей Яковлевич и был готов к тому, что рано или поздно его шальная юная жена встретит свою любовь и уйдет от него. Это случилось. Гражданская война свела в 1918 г. в Харькове Наталью Лаврентьевну Сокол и Юзефа Сак-Саковского, командира красногвардейского отряда, созданного им из рабочих эвакуированного в Харьков рижского завода ВЭК. Бывший авроровец, фронтовой прапорщик, полный георгиевский кавалер,  большевик, он пользовался огромным авторитетом среди своих земляков.

Сак-Саковский стал одним из организаторов Красной гвардии на Украине, а затем регулярных частей Красной Армии. На базе харьковского отряда был сформирован 3-й сводный Лебединский полк, позднее преобразованный в бригаду, неофициально называвшейся латышской. В 1918 году в бою под Синельниково комбриг Сак-Саковский был ранен. Наталья следовала за ним по всем фронтам. В 1919-м он награждается орденом Красного Знамени. Но самого ордена так и не получил. Бои в это время были настолько тяжелыми, что комбриг два месяца не снимал сапог. Можно только представить, каково приходилось медперсоналу.

Однажды Наталья встретила окровавленного Юзефа, вернувшегося из конной разведки, куда он водил лично своих бойцов. Когда комбриг снял гимнастерку, она увидела исполосованную рублеными ранами спину. Оказалось, что в разведке они нос к носу столкнулись с белоказачьим разъездом. Сак-Саковский направил коня к офицеру. Тот, выхватив шашку, бросился навстречу. Увернувшись от удара, комбриг вышиб офицера из седла и повалил наземь. Юзеф был под два метра ростом, поэтому прижатому к земле казаку не оставлял шансов. Но и тот оказался не из трусов. Пока комбриг доставал наган, казак исполосовал ему спину, нанеся 19 рубленых ран.

Бригада воевала под Царицыным, брала Перекоп. За участие в Чонгарско-Перекопской операции Юзеф Сак-Саковский в 1920 г. был награжден орденом Красного Знамени. Лично Фрунзе, сняв свой орден, прикрепил его на грудь командира.

Затем полк Сак-Саковского на Украине, как теперь принято говорить, боролся с повстанцами. Тогда этими повстанцами были остатки махновских отрядов.

Начальник санчасти полка Наталья Сокол была ранена осколком, который так и не извлекли.

18 июля 1921 года во время такого же боя под тачанкой она родила сына. Прикрывавший ее ординарец с наганом в руках молился: «Пресвятая Богородица, да помоги ж ты ей разродиться!» Вернувшийся из боя Сак-Саковский назвал сына Эдуардом. Но Наталья попросила попа-расстригу, служившего в полку, окрестить ребенка, как подобает. Тот дал православное имя Евгений. На руках ординарца отца Женя и рос под громыхание канонады.

Полк Сак-Саковского находился на Екатеринославщине, поэтому Наталья Лаврентьевна забирает подросшую Ольгу, не смотря на протесты Алексея Яковлевича. Однажды к санчасти, расположившейся у реки, подобрались «повстанцы». Боевое охранения отбило нападение, но лошадь в повозке, где спала маленькая Оля, испугалась и понеслась прямо на цепь нападавших. Наперерез ей бросился красноармеец, слывший непревзойденным силачом, на спор поднимавший на плечах коня. В последний момент он успел ухватить повозку за колесо. Лицо вывалившейся из нее девочки превратилось в кровавое месиво – кожа на половине его была содрана. Наталья Лаврентьевна отвезла дочку в Каменское, больше не рискуя.

В радости и в горе, в миг счастья и в годину испытаний

Сак-Саковские в 1924 году заключают официальный брак и поселяются в Екатеринославе. Оля, будучи привязанной к отцу, живет на два дома. Только в 1928 году, когда они переезжают на Харьковщину, и Наталья Лаврентьевна, уволившись со службы, посвящает себя полностью семье, она заберет дочку, которую удочерит ее второй муж.

1 мая 1927 года родился второй сын Иосиф. Малыш  весом 6 кг 800 г. И за рождение богатыря маму премировали часами. Когда его везли домой, лошади понесли прямо на паромную переправу. Боясь, что экипаж с ходу рухнет в воду, Наталья бросила младенца в придорожные кусты, затем выпрыгнула сама, получив  множество ушибов и ссадин. Юзик же при этом даже не проснулся. Его  не крестили, а «октябрили». Был такой обряд. Вносили на сцену клуба новорожденного. Там стояли октябренок, комсомолец, коммунист, а уж за ним – родители. Дитя передавали с рук на руки с напутственными речами, а коммунист - с пожеланием вырастить достойного и правильного человека.

Во время голода 1932 года Сак-Саковские жили в Чугуеве, где Иосиф Иосифович был председателем горисполкома. Однажды он подобрал у дома полуживого мальчика. Наталья Лаврентьевна выходила ребенка, приняла его в семью. Но спустя год объявилась мать. Призналась, что специально подбросила сына, спасая ему жизнь.

Казалось бы, жизнь входит в спокойную колею. Иосиф Иосифивич Сак-Саковский, герой гражданской войны, дважды орденоносец, занимает солидные должности. Семья получила шикарную (даже по нынешним временам) квартиру в центре Харькова. Старшая дочь учится на архитектурном факультете Харьковского инженерно-строительного института, решив продолжить дело своего отца, младшие сыновья -  в школе. Подрастает младшая баловница Иньеса.

Беда пришла 2 июня 1938 года, когда Иосиф Иосифович Сак-Саковский пошел с детьми за первой черешней. Из подъехавшей «эмки» вышел человек в черном костюме, показал ему какую-то бумагу. Отец наскоро поцеловал детей и сел на заднее сидение машины. Женя, подхватив на руки 5-летнюю Ину, побежал домой, где уже шел обыск.

Сыновья Женя и Юзик учились в «правительственной школе». В 1937 м году ее классы опустели наполовину во время репрессий на Украине. Но ведь отец не виноват, – в этом были уверены все. При обыске были изъяты ордена, именное оружие, документы. Но один из НКВДшников уложил в портфель фотографии, облигации, какие-то ценности и бумаги, вывел незаметно из квартиры  Ольгу и передал его ей.

Наступило время тревожного ожидания. В начале октября раздался звонок. Иосиф Иосифович успокоил жену, сказав, что он «чист, как ребенок», что все вскоре образуется, попросил передать ему теплые вещи и любимую «думочку», без которой ему трудно уснуть. На какое-то время семья получила надежду.

Жена врага народа

Надежда не пропадала даже тогда, когда в том же октябре среди ночи в дверь постучал офицер, позади которого стояли несколько солдат. Молча все погрузили в машину (кроме рояля), привезли на окраину Харькова к запертому частному дому, разбили окно и вбросили туда пожитки Сак-Саковских. Явившаяся на утро хозяйка с удивлением обнаружила новых жильцов и подала на «самопоселенцев» иск в суд.

Наталья Лаврентьевна ничего не имела против поступка хозяйки. Она сама подала в суд на полковника НКВД, занявшего их квартиру на Сумской. Да, очевидно, ее муж признан врагом народа. Но в отношении нее никаких обвинений нет. Мало того, как участница гражданской войны она имеет право на определенные льготы. А уж тем более, никто не имеет права лишать крыши над головой ее детей.

Хрупкая женщина вступила в борьбу. Дело в судье вела тоже женщина. Остается только удивляться и восхищаться мужеством судьи, рассматривавшей это непростое дело, проведя 13 заседаний по поводу незаконного вселения в квартиру полковника НКВД. Тем временем суд удовлетворил  иск хозяйки дома. Пришлось жить во дворе, накрыв пожитки клеенкой. Ольга с новорожденным сыном отправилась к тетке в Чугуев. Остальные ютились до сентября 1939-го на улице. 

Судьба распорядилась по-своему: полковника вызвали в Москву, где он как-то погиб под трамваем. Суд принимает решение о вселении Сак-Саковских в их прежнюю квартиру «по уплотнению», вернув им две из трех комнат.

Когда приехали, в совершенно пустой квартире стоял по-прежнему их рояль. Жил ли в ней полковник, пока они скитались без приюта, никто не мог сказать.  В третьей комнате поселили лейтенанта НКВД с женой и ребенком. 

Надо было как-то жить. Большинство знакомых отвернулись, прекратив общение. Наталья Лаврентьевна вновь стала работать медсестрой. Их домработница Феклуша, ставшая членом семьи, устроилась в магазин,  Женя, старший сын, -  осветителем в театре. Ольга с мужем после окончания в 1940 году института получила направление на Днепровский государственный завод в Днепродзержинск. се как-то постепенно устраивалось, налаживалось, входило в колею. Если бы не новая беда – война. 

Солдатская мать Наталья

Большинство из нас не знает как проводилась эвакуация. Прежде всего,  стремились вывезти оборудование заводов и обслуживающий его персонал. Медработники не входили в категории, подлежащие эвакуации. Неожиданно свою помощь предложил давний друг семьи Д. Д. Деревянко, занимавший высокий пост, но не отвернувшийся от Сак-Саковских после ареста главы семьи. Но отправляться на грузовике с заболевшими скарлатиной Иной и Юзиком Наталья Лаврентьевна не решилась.

За несколько дней до прихода немцев пришел домой Женя. С боями он отступал с обороняющимися частями от Бреста. Грязный, завшивленый, раненый в грудь. От всего, что ему пришлось увидеть и пережить, он был в подавленном состоянии, больше не хотел никуда идти.

Мать вымыла, перевязала, постригла, накормила, отремонтировала обмундирование. Утром следующего дня растормошила с трудом сына. В приказном порядке велела идти и догонять своих . Дала в дорогу чистое белье, сухарей, консервов. Вручила винтовку, которую сын принес с собой. Возвращайся живым, сынок, – сказала на прощание.

А весной 1943 года попал в облаву Юзик. Через несколько недель от него передали письмо, что работает на восстановлении железнодорожной станции под Полтавой.

Наталья Лаврентьевна с младшей дочерью отправилась на поиски сына. На месте узнали, что парней погнали дальше. Так они двигались на запад от городка к городку, пока не оказались в Виннице. Дальше след обрывался. Куда ушел эшелон никто не знал. Приближался фронт. Беженцы уходили дальше на запад.

– Мы где шли пешком, где ехали на телегах по огненному коридору, – вспоминает младшая дочь Иньеса. – Немцы, отступая, жгли все подряд. Мама укрывала меня подушкой, чтобы я не видела этого кошмара, не слышала криков сгорающих заживо животных. Осели в местечке Березное Ровенской области. Там и встретили  Красную Армию. Написала письмо по прежнему адресу своей сестре Варваре.

Та откликнулась. Через сестру узнала о том, что жив Женя. Воюет. Нежданно-негаданно пришло письмо от Юзека, по следу которого она шла. Оказалось, что ее «октябренок» сбежал из немецкого лагеря, добрался  до одной из воинских частей. Чтобы попасть на фронт, прибавил себе два года. Успел повоевать в Восточной Пруссии, на Зееловских высотах под Берлином.

Видно-таки хранила его мать, в юном облике которой давно-давно художник Алексей Сокол рассмотрел черты, свойственные Богородице.

После войны Наталья Лаврентьевна так и не вернулась в Харьков. Приехала в Днепродзержинск к старшей дочери вместе с младшей Иньесой. Жили в двух комнатах дома, построенного Алексеем Яковлевичем.

Когда устроился в Подмосковье Женя, Эдуард, переехала к нему. В 1980-м он, не дожив до 60 лет, умер от инфаркта. Наталья Лаврентьевна так и не оправилась после этого, обретя спустя месяц  покой в могиле рядом с ним.

Вместо эпилога

Не знаю как для вас, уважаемые читатели, а для меня судьба этой удивительной женщины очень символична. Всмотритесь в ее черты на иконописи. Как смог талантливый художник рассмотреть в юной девочке трагичность судьбы!

Сколько матерей провожали своих сыновей на бой, отдавали их в жертву. Сколько нашлось таких, как Наталья, вручившая винтовку без патронов сыну со словами «Иди и сражайся!». Да, ты ранен, да, ты прошел через ад, тебя, возможно, ждет смерть, но ты должен это сделать. И в то же время она идет по следам младшего – не воина, а попавшего в беду, в неволю. Бросается на помощь, получив записку от него.

Каким отважным человеком надо быть, чтобы не сдаться в 1938 году, а вступить в бой за крышу над головой своих детей, выселенных на улицу. Что стоило тому же полковнику НКВД предъявить обвинение жене врага народа!

Мне очень хотелось рассказать о подвиге и трагедии этой удивительной женщины – красивой, свободной, волевой, мужественной и бесстрашной.

Я не могу осудить ее, ушедшую на фронт за своей первой любовью. Оставила совсем крошечную дочь на своего знаменитого и вполне обеспеченного мужа. Но ведь ушла не на шальные вечеринки, а на войну, полюбив единожды и навсегда. Всегда была с единственным  рядом – в боях под пулями и в сиянии дважды орденоносной его славы.

Выстрел в него 28 октября 1938 года оборвал и ее счастливую жизнь. Партия, за дело которой она сражалась с мужем, Сталин, с которым они воевали бок-о-бок под Царицыным, вносит комбрига Сак-Саковского в списки, решение по которым принимаются ими, бывшими соратниками. Как она приняла это предательство, затем втаптывание в грязь, унижения?

И после этого всего послать на бой своего первенца, рожденного под тачанкой на той, гражданской войне. Ему 20, он столько пережил за три месяца боев. Он выжил в них! А сколько матерей не узнают даже  где погибли их сыновья в тот 1941-й…Кто, как не она, знает что такое война?! Какую же силу духа надо иметь, как надо любить свою страну и народ, чтобы вручить раненому сыну винтовку и проводить за порог, вернее всего на гибель!

Юзик, второй ее сын, сбежавший из плена,  рвется на фронт, хотя его готовят к отправке домой, в тыл после побега из немецкого лагеря. Вместе с другом, который погибнет под Берлином. Мог там сложить голову и он. Но  идет воевать, потому что, наверное, хотел вернуться домой не из плена, а с фронта. Вернуться к матери победителем.

Пусть сейчас я буду высокопарной. Может быть, меня не поймут. Есть в Победе вклад матерей. Есть в Победе вклад солдатской матери Натальи. И подвиг ее материнский сродни материнскому подвигу   Богородицы. Да святится имя ее!

Людмила Глок