Романова Галина Фёдоровна
(1918 – 1944)

«…и брызнула кровь её на стену»

Краеведческие биографические источники по Галине Фёдоровне Романовой противоречивы. Она родилась 25 октября 1918 года в селе Романково, где была и окрещена в местной церкви. Её отец и дед работали кузнецами на Днепровском заводе. После семи лет учёбы в 30-й школе Галина Романова занималась в медицинском училище, а затем в Днепропетровском медицинском институте (ДМИ). Десятого июня 1937 года постановлением НКВД и Прокурора СССР её отца Фёдора Петровича Романова обвинили в принадлежности к контрреволюционной организации и расстреляли, но о его судьбе родным ничего не сообщили.

Галину Романову, как «дочь врага народа», исключили из комсомола, но, к счастью, не из медицинского института. Когда началась война, ДМИ в августе 1941 года был эвакуирован в Ставрополь, а оттуда в Фергану. К тому времени Галина Романова перешла на пятый курс обучения. В оккупированном Днепропетровске согласно распоряжению Генерального комиссара города Келлера продолжали функционировать некоторые учебные заведения, в том числе Государственный университет (ректор И. Розгин).

24 января 1942 года отдел здравоохранения областной управы направил декану медицинского факультета В. Архангельскому письмо, которым разрешалось продолжать занятия на выпускном курсе «как исключение, вследствие большого недостатка во врачах в Днепропетровске». С 29 января занятия там возобновились, и были назначены выпускные экзамены с 15 мая по 15 июня 1942 года. Однако прицел оккупационных властей был гораздо дальше, нежели ликвидировать большой «недостаток во врачах в Днепропетровске».

Галина Романова продолжила образование на медицинском факультете университета, который был самым многочисленным во всём учебном заведении. Вместе с фармацевтическим отделом здесь насчитывалось 25 кафедр и 52 сотрудника. Кафедры вели обходы больных вместе со студентами, давали консультации практикантам, сотрудники занимались текущей клинической работой, готовили учебные планы, программы, препараты. Однако качество обучения было на порядок ниже предвоенного. Некоторыми учёными, получившими учёную степень ещё при советской власти, велась разработка тем по заданию военных немецких властей. О пребывании на учёбе в университете Галина Романова получила соответствующую справку.

ДОВІДКА

Дана студенту V-курсу медичного факультету Днiпропетровського Державного Унiверситету Романовой Г. Ф. в тому, що згiдно розпорядження Генерального комiсара м. Днiпропетровська, вона проводить нормальнi навчання до закiнчення курсу навчання та державних iспитiв.
Дiйсно по 1 січня 1942 р.
Секретар факультету: /Неустроева/

*******

Не только в Днепропетровске, но и во многих городах Украины, продолжали функционировать учебные заведения, в которых готовили специалистов-медиков. (В частности, в оккупированном Каменском была также открыта фельдшерско-акушерская школа). Это объяснялось не стремлением захватчиков заботиться о здоровье украинского народа, но совсем иными причинами. В Третий Рейх по решению германского правительства в массовом порядке стали прибывать люди из оккупированных стран Европы. Одни в качестве военнопленных, размещаемых в концлагерях, другие – для работы в трудовых лагерях и сельском хозяйстве (на начальном этапе войны они приезжали добровольно, затем – принудительно). Для огромного количества рабочей силы требовалось и немало врачей. Поэтому, чтобы не утруждать немецких докторов возиться с больными «остарбайтерами» (в дословном значении «восточными рабочими»), в Германию завозились медики из Украины. Выезд, в прямом смысле этого слова, был «добровольно-принудительный». Студенты прекрасно знали, что их готовят для работы в Германии и сознательно шли на этот шаг. Однако после окончания учёбы они уже были обязаны отбывать трудовую повинность на территории Третьего Рейха.

После успешной сдачи выпускных экзаменов Галина Романова получила диплом врача. И уже первого июля 1942 года в составе группы врачей-выпускников Днепропетровского университета и иных медиков в количестве 125 человек прибыла в Германию. Вначале прибывшие провели месяц в Иенском университете, где проходили определённую практику и адаптацию к работе в новых условиях. Здесь их учили, как по немецким правилам нужно выписывать рецепты, делать уколы, работать с медицинским оборудованием и так далее. После окончания практики Галину Романову назначили лагерным врачом в Берлине, а затем распределили в городок Вильдау. Жизненные обстоятельства и условия работы складывались для Галины Романовой хорошо. Она жила на квартире у немецкой хозяйки, на службе лечила рабочих, прибывших на заводы Вильдау из разных стран Европы, имела и свободное время. И хотя она очень скучала по своим родным и близким, однако Галину утешала мысль, что её мама, Ирина Павловна Романова, получает материальную помощь от немецких властей.

Известно, что отбывание трудовой повинности в Германии или Австрии (согласно постановлению имперского рейхсминистра) оплачивалось по урегулированному тарифу на общих рабочих условиях с обязательным предоставлением дней отдыха. А оставшиеся престарелые родители выехавших в Германию детей на первых этапах войны получали государственную дотацию, что существенно облегчало их существование в условиях оккупации.

Из письма Галины Романовой в Каменское из Вильдау

Wildau 22/Х-42
Здравствуйте, мои дорогие, родненькие мамочка и бабушка. Сегодня имею счастье послать Вам письмо и сообщить, что я жива и здравствую. Дорогая мамусечка, живу я по-прежнему хорошо. Работы сейчас больше, так как к нашему полку всё прибывает. Только два дня как приехали женщины, …мне ещё лучше работать. Мамочка, живу пока у своей прекрасной хозяйки, с которой в очень хороших отношениях… Мамусенька, как я рада, что Вы получаете помощь, это меня немножко успокоило, а то я думала, как Вам одной трудно. Дорогая мамочка, погоды здесь сырые и холодные, очень жалко, что не взяла зимнего пальто и бот. Мамочка и все друзья, пишите по адресу Военного для меня в Днепропетровск, это будет для меня быстрее. Нэлочка, если будет в Днепропетровске, пусть зайдёт к нему и спросит, может ли он выслать боты и т.д. Ему легче. Всё свободное время провожу со своей Ириной и её семьёй, посещаю кино, бываю в театре. Убедительно прошу, за меня не волнуйтесь, берегите себя для меня и нас. Целую Вас и бабушку крепко. Привет всем друзьям и знакомым (Нэлочке, Любочке, Танечке, тётям, дядям, Тамаре, всему двору). Пишите почаще.
Ваша Галочка
Фотографию Мани получила, очень рада. Посылала Вам фото, одна сфотографировалась. Получили?

*******

Но долго жить на квартире немецкой хозяйки, с которой у Галины Романовой сложились такие прекрасные отношения, не пришлось. В декабре 1942 года её перевели в Ораниенбург. Там на военных предприятиях работали люди, преимущественно молодёжь, из Советского Союза, Чехословакии, Франции, Бельгии, Голландии. Ораниенбург – провинциальный немецкий городок, в шестидесяти километрах от Берлина, во время войны стал городом важных военных объектов, а также трудовых лагерей.

Будучи врачом, Галина Романова имела возможность свободного перемещения из лагеря в лагерь и даже в Берлин за лекарствами. Здесь она убедилась, как нелегко складывалась судьба многих «остарбайтеров», которые поддались на призывы уехать в «прекрасную Германию». Молодой врач делала всё, чтобы облегчить страдания людей, занятых на предприятиях военных заводов и химической промышленности. Она боролась не только с болезнями, но и апатией среди молодёжи, вселяя в них бодрость духа. Хотя её собственные весточки на Родину уже не пышут прежним оптимизмом.

Из письма Галины Романовой в Каменское из Ораниенбурга

г. Ораниенбург 15.III-43
Здравствуйте, дорогие и единственные в целом мире – моя любимая мамочка, бабушка и дорогой друг Нэлочка. Я очень счастлива, что получаю от Вас письма и думаю, что теперь буду получать ещё чаще. Вы, конечно, не будете лениться. Нэлочка, это касается тебя. Я очень рада, что Вы живёте ещё на старых местах, а как хочется побыть с Вами хоть минуточку, взглянуть на Вас, на нашу природу – почувствовать весну, которой здесь почти нет, увидеть ручейки и солнышко, которое у нас иначе греет, ласкает. Увидеть нашу грязь с ручейками… ух. У нас здесь погода меняется несколько раз на день – утром холодно, сыро. Днём тепло, а вечером опять холодно. Нет, мамочка, теплоты нашей. Но такая погода (без грязи, тепла) – это весна уже больше месяца. Здесь уже засевают и садят. Земля здесь больше глинозём. Работаю я на старом месте, уже свыклась. Люди здесь хорошие – чувствую себя хорошо, не болею. Позавчера получила карточки на одёжу – только, конечно, названия.

*******

Сейчас уже нелегко установить, что подтолкнуло Галину Романову стать членом подпольной антифашистской организации «Интернациональный союз». Коренное изменение в ходе Второй мировой войны после разгрома немецких войск под Сталинградом, несомненно, послужило мощным стимулом для такого шага: восточный фронт неуклонно перемещался в западном направлении. По некоторым источникам Галина Романова «присоединилась к нелегальной антифашистской группе, которую возглавлял староста лагеря фирмы «Шварцкопф» военнопленный Николай Романенко». В мае 1943 года Николай Романенко устроил встречу Галины Романовой с организатором «Интернационального союза» выходцем из России берлинским химиком Константином Задкевичем, после чего между ними установилось тесное взаимодействие. Задкевич указывал, что положение войны таково, что большевизм скоро придёт в Германию, и нужно быть к этому готовыми. В свою очередь Задкевич свёл Галину Романову с доцентом медицинского факультета Берлинского университета Георгом Гросскуртом, входившим в состав нелегальной немецкой организации «Европейский союз». Георг Гросскурт читал лекции в университете Иены для прибывших врачей из Восточной Европы и вызывал доверие Галины Романовой. Уже после провала подполья в одном из показаний в период расследования Задкевич заявил, что его побудило к подобной деятельности то, что он «опять почувствовал себя русским».

Трудно со всей определенностью судить о практической деятельности «Интернационального союза», просуществовавшего с апреля 1943 по октябрь 1944 года. Группа ставила перед собой задачу передачи сведений военного характера в Советский Союз и Францию, а также организации вооружённого восстания при подходе советских войск к Берлину. Этим намерениям не суждено было сбыться, но главное, что люди разных судеб, национальностей и устремлений в час смертельной опасности нашли общий язык – язык борьбы с фашизмом.

Были подготовлены зашифрованные письма-обращения. От советской группы их составляли Романенко, Романова, Занчаровский и Калениченко. От французов – Жан Кошон и Владимир Бойслер (Буаселье). Всё это должен был передать через Стокгольм советскому и французскому представителям администратор отеля «Бристоль» швед Гульбринг. Константин Задкевич должен был вручить заготовленные документы Гульбрингу, который собирался выехать в Стокгольм. Но встреча не состоялась. Гестапо переиграло подпольщиков, и 4 октября 1943 года Задкевич был задержан с поличным. На допросе Задкевич назвал имена. Через день, 6 октября 1943 года, были арестованы практически все члены организации, и среди них Галина Романова. Её поместили в тюрьму Бранденбурга – Герден, где Галина находилась под следствием. Берлинский гестаповский чин, инспектор по уголовным делам Габекер после расследования дела решил передать его в трибунал.

О том, что произошло дальше, свидетельствует обвинительный акт главного имперского прокурора Лаутца, оглашённый в первом сенате при Берлинском трибунале от 18 февраля 1944 года. Арестованные обвинялись по шести параграфам Германского Уголовного Кодекса. На 29 страницах машинописного текста рассказывается о деятельности антигитлеровской организации, в составе которого была «русский врач Галина Романова».

«Дело №1241-43 по обвинению в государственной измене»
(краткие выдержки из обвинительного заключения)

– Обвиняемые Задкевич, Бойслер, Кошон, Романенко, Романова, Хомлов, Зозуля, Лесик и Занчаровский в 1943 году под руководством Задкевича создали враждебную империи организацию, состоящую из группы французских рабочих и группы украинских «остарбайтер» целью которой было подорвать Германию изнутри и тем самым помочь врагам Рейха добиться победы. Они часто собирались на собрания, на которых обсуждалось военное и политическое положение во враждебном Германии духе, и эти сообщения распространялись в лагерях, где они находились. Кроме того, обвиняемые сотрудничали с одной враждебной властям организацией, состоявшей из немцев. Задкевич, Бойслер, Кошон, Романенко и Романова пытались даже через дипломатического представителя в Швеции передать французскому изгнанному правительству и в Советский Союз письма. В письмах шла речь о созданной из французских рабочих и остарбайтер организации, враждебной германскому государству. Обвиняемые, таким образом, подготовили измену, помогая врагам Германии. Задкевич, Бойслер, Кошон, Романенко и Романова, кроме того, занимались военным шпионажем.

Поскольку Романова, как врач, имела доступ во многие лагеря для восточных рабочих в Берлине, ей было легко связываться со своими земляками. В лагере «Кайзер» заводила политические разговоры с обвиняемым Хомловым, говорила, что русский фронт приближается, что Германия проиграла войну, и он, Хомлов, должен что-то делать, чтобы проявить себя советским гражданином. Она сообщила Хомлову о существовании организации, в которую входят также влиятельные немцы, предложила выискивать в лагере недовольные элементы и сведения о них передавать ей, а также распространять в лагере известия, которые она будет передавать ему. Хомлов согласился. В конце 1943 года Романова организовала встречу обвиняемому Хомлову с Романенко и Калениченко на Ораниенбургском вокзале. Она же привлекла к сотрудничеству Зозулю и Лесика, сказав им, что Германия падёт, и что они должны что-то сделать для Советского Союза, чтобы не оказаться изменниками Родины. Она пообещала свести их с одним человеком, и эта встреча с Задкевичем состоялась в Ораниенбурге 26 сентября 1943 года. Романова спрашивала у Хомлова, нашёл ли он в своем лагере шоферов и мотоциклистов, так как организации нужны были эти люди на случай восстания.

*******

В Обвинительном заключении имперского прокурора дается характеристика участникам организации. Галине Романовой в «списке Лаутца» отведено шестое место. Прокурор с присущей немцам педантичностью определял степень активности каждого обвиняемого в деятельности «Интернационального союза» а, значит, государственной измене Великой Германии. Строки обвинительного акта раскрывают мужественный и притягательный образ молодого врача, добровольно взявшей на плечи свою тяжесть ответственности за деятельность группы сопротивления.

27 апреля 1944 года председатель трибунала судья Ролан Фрайслер (вошедший в историю как могильщик Юлиуса Фучика) огласил приговор членам «Интернационального союза». К смертной казни через гильотинирование приговорены: Константин Задкевич, Жан Кошон, Рудольф Темер, Владимир Бойслер, Николай Романенко, Галина Романова. К пожизненному заключению – Иван Лесик, Пётр Зозуля, Александр Хомлов, Михаил Занчаровский, Жаме Фришо.

*******

С точки зрения современного человека, малоубедительными и непонятными остаются побудительные мотивы участия членов «Интернационального союза» в подпольной организации. Действительно, все они, будучи политически нейтральными, занимали хорошо оплачиваемые или привилегированные места в германской системе трудовых отношений. В организации не было бывших политруков, коммунистов или офицеров Красной Армии. Все украинские «остарбайтеры» прибыли в Германию добровольно. Более того. Наиболее активные члены украинской части подполья – Романенко, Романова, Лесик, Занчаровский, да и тот же Задкевич – пострадали от Советский власти. Чего в их поступке было больше – страха оказаться изменником Родины пред лицом приближающейся Красной Армии или стремления внести свой посильный вклад в дело борьбы с фашисткой Германией? Наверное, мы уже никогда не узнаем. Главное, что они действовали.

Более ста дней провела Галина Романова в камере смертников нацистской тюрьмы Плетцензее в Берлине. Накануне исполнения приговора ей было предоставлено право последнего желания смертника. Галина Романова попросила передать своей подруге Валентине Круподёр семейную фотокарточку, которую ей было разрешено иметь в камере, где она написала прощальные слова своей семье в уже освобождённое от фашистов Каменское. Какой безнадёжностью от неминуемого приближения смерти и одновременно любовью к родным душам веет от этих коротких строк.

«г. Каменское, Днепропетровской области, Славянская ул. 7/3. Дорогие, любимые. Как жаль, что вижу не Вас, а лишь отпечаток, в то время как Вы от меня далеко… (здесь Галина нарисовала математический знак бесконечности – авт.) Тюрьма. Берлин 18/VIII-44. Хочу видеть Вас ещё раз… и тогда была б счастлива. Родные, целую Вас крепко, Ваша дочь. Сохрани Вас… Дорогая мамочка, прощай».

*******

На следующий день, 19 августа 1944 года, двадцатипятилетняя Галина Фёдоровна Романова умерла страшной смертью под ножом гильотины.