Сотрудники ЧК, НКВД, милиции и Прокуратуры

Некоторое время назад мною был прочитан доклад о секретарях Днепродзержинского горкома партии. Руководящие работники Днепродзержинского городского отдела НКВД, а до них Каменского ГПУ и ЧК, а также милиции и прокуратуры, пожалуй, ещё в большей степени, нежели секретари горкома партии, обладали властью казнить и миловать, оставаясь при этом, до поры до времени, кастой неприкасаемых. Сегодня предлагаем крупицы собранной информации о некоторых «практических работниках», призванных на деле исполнять кабинетные предначертания первых лиц партии и правительства. Этакий винегрет. Но с другой стороны, практически первая попытка систематизировать имеющийся материал.

Лубкин Николай Константинович, ЧК.

Николай Лубкин, до перехода в РСДРП(б), состоял в партии эсеров, то есть, социалистов-революционеров. В ночь с 4 на 5 июля 1919 года, будучи председателем Каменской Чрезвычайки, вместе со своим замом Л. Зайцевым, после зверских пыток убили в подвалах Комиссариата арестованных рабочих-активистов Науменко и Быкова, которые последовательно выступали против большевиков.

В начале 1920 года в Каменском была окончательно установлена Советская власть. В городе образован первый репрессивный орган: ЧК, которая тогда носила наименование «Политбюро». Начальником ЧК назначен Николай Лубкин, его заместителем и одновременно начальником городской милиции Алексей Губа. Начальником угрозыска Каменского состоял Яков Говоров. Кроме того, в городе были сформированы промышленная милиция (начальник Позняков) и водная милиция (начальник Франц Кумасинский, который был расстрелян в 1937 году, как якобы член контрреволюционной организации).

Кстати говоря, очень интересная ситуация выясняется, а точнее, запутывается с захоронением Алексея Губы под памятником Прометей. Известно, что Алексей Губа умер в октябре 1934 года от простуды. Через год в номере газеты «Дзержинець» от 7 ноября 1935 года приведен список героев, похороненных под Прометеем, а именно: Арсеничев, Заварихин, Харитонов, Карчевский, Беседов, Беспалов, Татаренко, Сыровец. И в этом списке Алексея Губы нет. Более того, в первомайском номере «Дзержинца» за 1936 год фамилии Губы также нет в списке похороненных под Прометеем. Когда он там появился, и было ли вообще перезахоронение останков, вот вопрос.

Но это мы забежали вперёд. 13 марта 1920 года на общем собрании Каменской ячейки компартии большевиков произошёл скандал. Товарищ Лубкин, на то время Военный комиссар Каменского, в присутствии 38 членов и 17 кандидатов в члены КП(б)У обвинил нового начальника Каменской милиции товарища Василия Меркушина в связи с белогвардейцами, в пьянстве с офицерами в течение периода пребывания в Каменском деникинцев в 1919 году.

В дело активно подключилась Каменская ЧК, и в ходе расследования появился «Материал по обвинению начальника Каменской милиции Меркушина в связи с белогвардейцами». При рассматривании факта пьянства Меркушина было допрошено семеро свидетелей: двое показали – «да, было», пять – «нет, не было».

Так гражданка Евдокия Лисицына показала, что во время деникинской реакции старший брат Василия Меркушина – Иван ездил в Екатеринослав выручать арестованного Фёдора Сыровца, откуда и приехал с белогвардейцами. Напомним, что Фёдор Сыровец возглавлял Каменскую милицию во время первого установления Советской власти в городе в 1918 году. В 1919 году Меркушин Василий был арестован белогвардейцами, но потом, благодаря ходатайству брата Ивана, освобождён. В благодарность чего на квартире у Ивана Меркушина с участием Василия была устроена попойка.

По окончании следствия был собран партийный комитет Каменской организации. И в Протоколе №15 заседания комитета от 20 марта 1920 года появилась следующая запись: «Основанное на ложных слу-хах, обвинение считается недоказанным, на основании чего восстанавливаются права т. Меркушина. Лубкин не может быть терпимым в семье коммунистов и подлежит исключению из партии. Председатель собрания Гречнев». Дорого обошёлся военкому Каменского Лубкину демарш против начальника Каменской милиции! Однако дальнейшая судьба героев этой истории оказалась на редкость схожей.

Лубкин Николай Константинович, уроженец Каменского, образование начальное, женат, две дочери. Постановлением Особого совещания НКВД от 31 марта 1936 года обвинён в контрреволюционной деятельности и осужден к 10 годам ИТЛ. На момент ареста работал директором железнодорожной ветки Сталинской железной дороги. Постановлением УНКВД по Дальстрою от 1 марта1938 года обвинён в принадлежности к в повстанческой организации и расстрелян.

Меркушин Василий Данилович, уроженец Калужской области, образование начальное, женат, двое сыновей. Постановленим Военной коллегии Верховного Суда СССР от 29 марта 1938 года обвинён в принадлежности к контрреволюционной организации и осужден к 10 годам ИТЛ. На момент ареста работал начальником админуправления завода Дзержинского.

23 июля 1937 года его брат Иван Данилович Меркушин решением парткома завода Дзержинского был исключён из партии за сокрытие своего прошлого: торговли, пребывания в партии меньшевиков, участия в «рабочей оппозиции» 1921–1922 годов, за связь с врагами народа Яндовским, Белокобыльским, Алябьевым, а также братом Василием Меркушиным, который подделал себе партстаж и скрыл свою торговлю в прошлом. Иван Меркушин не только не сообщал об этом, но всячески покрывал своего брата. После исключения из партии Меркушин Иван Данилович постановлением Особого совещания НКВД СССР от 28 марта 1938 года обвинён в контрреволюционной деятельности и осужден к 5 годам ИТЛ. На момент ареста работал механиком рельсобалочного цеха ДГЗ.

Каменский Евгений Степанович, начальник милиции

Родился в 1900 году в Екатеринославе, украинец из селян, состоял в партии с 1923 по 1925 годы, в это же время работал начальником Каменской милиции. Чем отличился на этом посту неизвестно, за исключением того, что, будучи начальником милиции, был исключён из партии за превышение власти. Восстановлен в ВКП(б) в 1928 году, женат, один ребёнок, образование высшее, работал начальником отдела техники безопасности завода Дзержинского. В 1937 году решением райкома КП(б)У завода Дзержинского Каменс-кий исключён из партии за протаскивание антипартийных толкований о Конституции на лекции среди электриков, за развал работы по технике безопасности, что способствовало увеличению травматизма на заводе и за неискренность перед партией. После этого арестован органами НКВД. По приговору Военной коллегии Верховного Суда СССР от 13 января 1938 года обвинён в принадлежности к контрреволюционной организации. Расстрелян 14 января 1938 года.

Каменской прокурор Тимченко

Прокурор Тимченко оставил след в истории нашего города письмом Днепропетровскому облпрокурору о получении пакета контрреволюционного содержания 21 февраля 1933 года. «В ніч на 21 лютого 1933 року невідомою громадянкою до комендатури Кам’янського Д.П.У. на ім’я начальника відділу буцімто від Кам’янського П.П.К. було здано пакета, в якому, як потім виявилось, було надрюковано коротеньку відозву контрреволюційного змісту. «Товарищи, долго ли ви будете терпеть такую муку – ГОЛОДОВКУ – берите ружья в руки и поднимайте восстание. Лучше умереть от пули, чем от голода». Після цього виявлено ще дві відозви, що було розклеєно по місту. Кам’янським відділом Д.П.У. вжито заходів до розшуку винуватців. Про вищезгадане доводжу до відома».

В это время Каменское городское отделение ГПУ при горсовете возглавлял Гришко. 2 апреля 1933 года он направил письмо директору завода Дзержинского Завенягину следующего содержания. «На заводе ДГЗ в качестве сменного инженера на 7-й домне работает Яловой Дмитрий Спиридонович, рождения 1894 года, который является сыном крупного кулака, белогвардейца, каковой в 1931 году вместе со всей семьёй выслан на Север. Отец Ялового до революции имел до 28 десятин собственной арендной земли, лошадей 13-15 штук, рогатого скота 32 штуки, держал 2 почтовых двора в с. Романково и Каменском, водочный трактир и прочее имущество. Постоянных рабочих в хозяйстве Ялового было 6 человек. На протяжении целого ряда лет, начиная с 1927 года до высылки, семья Ялового обкладалась в экспертном порядке на крупные суммы налогом от 500 до 600 рублей ежегодно. Как экспертники-кулаки, вся семья была лишена избирательных прав. Кроме того, отец Ялового являлся участником белогвардейского движения и служил в качестве помощника пристава. Брат Ялового Дмитрия – Иван, являлся помощником петлюровского атамана, затем, как офицер, служил в контрразведке белых, принимал участие в расстрелах коммунистов и т.д. и вместе с белогвардейцами эмигрировал за границу, где находится по сей день. Причём Дмитрий Яловой с ним имеет связь, антисоветски настроен. Среди рабочих и ИТР-работников имеются разговоры и высказываются недоумения, каким путём Яловому удалось избежать высылки вместе со всей семьёй, остаться в Каменском, окончить институт и войти в доверие к администрации завода ДГЗ. Сообщая о вышеизложенном, просим о принятых Вами мерах в отношении Ялового нам сообщить».

На письме рукой Авраамия Завенягина, стоит пометка: «Читал. 4/V-33 года». Чем окончилось данное дело неизвестно. Но фамилии Дмитрия Спиридоновича Ялового в списках репрессированных по нашему городу нет. В числе студентов Днепродзержинского вечернего металлургического института 1939 года присутствует Яловой Николай Спиридонович, 1910 года рождения. Возможно, брат Дмитрия Спири-доновича.

И ещё один документ. На ордере №96 от 1 ноября 1933 года, выданного сотруднику ГПУ Новаку на проведение обыска и ареста Новаковского Феликса Яновича, проживающего по адресу ул. Пролетарская-10, проходящего по делу контрреволюционной деятельности польского нацменаппарата, стоит подпись начальника горотдела ГПУ, идентичная подписи на письме директору завода Завенягину.

Кто в 1933 году возглавлял Каменскую милицию доподлинно неизвестно, но существует фотографя, на обороте которой надпись: Вторая опергруппа Каменского во главе начальника оперотдела 19 августа 1933 года.

Каменской прокурор Поплавский Фёдор Петрович

Рядом со стройплощадкой нижнего коксохима находилась 2-я Строй-колония Каменского. Это была большая колония, насчитывающая 2800 человек, среди которых отбывали наказание и женщины. Большую часть осуждённых составляли раскулаченные крестьяне окрестных сёл. Именно во 2-й Стройколонии Каменского в 1934–1935 годах произошли события, ставшие предметом разбирательства органов партийного и прокурорского надзора. 10 июня 1934 года вышло постановление Каменского горпаркома «О руководстве 2-й Стройколонии», посвящённого фактам морального разложения в руководящем составе колонии. Начальник стройколонии Постников принуждал к сожительству сотрудниц стройколонии, занимался шантажом и самоснабжением. 25% правонарушителей не были обеспечены ни одеждой, ни бельём, ни постелью. О преступлениях Постникова было известно в руководящем составе Стройколонии, однако руководящие товарищи молчали. И горпарком в числе прочих постановлений отметил, что городская прокуратура просмотрела безобразия среди руководящего состава Стройколонии. Комиссией при медсанчасти неоднократно предъявлялся контингент больных к досрочному освобождению по болезни. Однако Народный суд Каменского, рассматривая дела больных, которые по классовому происхождению относились к числу чуждых элементов, отказывал в досрочном освобождении даже в тех случаях, когда з/к больной находился в угрожающей форме болезни. В результате за счёт подобных случаев по 2-й Стройколонии НКВД из месяца в месяц возрастала регистрация смертных случаев. Каменский прокурор Поплавский только после вмешательства облпрокуратуры 12 декабря 1935 года освободил на судебном заседании 150 больных заключённых. Тот же Поплавский 10 октября 1935 года подписал на бланке прокурора ордер на арест Казимира Ленского – редактора Каменской польской газеты «Голос металлиста» со следующей формулировкой: Ленский Казимир Романович, являясь участником контрреволюционной группы, проводил активную антисоветскую работу. Однако постановлением от 23 декабря 1935 года Поплавский закрыл следственное дело в отношении Казимира Ленского в связи с отсутствием состава преступления. Прокурор Поплавский родился в 1901 году в Екатеринославе, украинец, из рабочих, образование среднее, член ВКП(б). В 1938 году занимал должность помощника прокурора Днепропетровской области. Приговором Военной коллегии Верховного Суда СССР от 1 апреля 1938 года обвинён в принадлежности к контрреволюционной организации, расстрелян, как враг народа.

Розенберг. Начальник горотдела НКВД

В 1936 году начальником городского отдела НКВД был некто Розенберг. Некто – потому что практически никакой информации о нём (даже имени) пока найти не удалось. Но есть Протокол заседания бюро Днепродзержинского горкома КП(б)У от 10 августа 1936 года.

Присутствовали: Члены бюро: Лысов (первый секретарь горкома), Рафаилов (секретарь ЗПК завода Дзержинского), Фертман (председа-тель горисполкома), Розенберг (начальник НКВД), Манаенков (ди-ректор ДГЗ) и другие. 

Слушали: О Гаврилове /докладчик Розенберг/.
Гаврилов Илья Иванович, 1876 года рождения, член партии с 1917 года. В момент возникновения дела работал заведующим Днепродзержинского музея революции /Гаврилов присутствует/. Напомню, что Музей революции, начиная с 1932 года и до самой оккупации города, располагался в помещении закрытой Заводской Николаевской церкви, ныне Свято-Николаевский собор. 

Постановили: исключить Гаврилова из партии, как участника контрреволюционной троцкистско-эсеровской группы Меркушина, Белокобыльского и других. Протокол подписал секретарь горкома партии тов. Лысов. О Меркушине было доложено выше. Белокобыльских было два брата: Василий Прокопьевич (мастер ДГЗ) и Илья Прокопьевич (начальник осебандажного цеха ДГЗ). Скорее всего, речь идёт об Илье Прокопьевиче, осужденным в марте 1937 года к 10 годам ИТЛ именно как участник контрреволюционной организации. (Василий Белокобыльский был расстрелян, как шпион, в октябре 1937 года). Через месяц 10 сентября 1936 года на заседании бюро Днепро-дзержинского горкома КП(б)У вновь рассматривался вопрос «О Музее революции» /докладчик т. Гриша, на то время редактор газеты «Дзержинець»/. 

Высказались: Рафаилов, Фертман, Лысов и «наш» Розенберг. 

Постановили: Считать, что факты, вскрытые в музее, свидетельствуют о возмутительной бесконтрольности за работой его со стороны Горкома и Горсовета и, в первую очередь, Агитпропа Горкома и Гороно /фотоснимки с участников контрреволюционера Троцкого и пр./ Предложить тов. Громову немедленно навести большевистский порядок в музее, и подобрать Заведующего из числа проверенных политически грамотных пропагандистов. На это время музей закрыть – официально по мотивам ремонта. Обязать партгруппу Горсовета сделать необходимый текущий ремонт в музее /течёт крыша, поправить штукатурку и т.д./ Обязать тт. Громова и Великую впредь не реже одного раза в месяц тщательно проверять работу музея. Поручить т. Громову организовать сплошную проверку библиотек, читален и прочее с целью изъятия всякого рода запрещённой литературы. Работу провести на протяжении двух декад, доложив о результатах на бюро Горкома. Музей был закрыт на два месяца, и в номере газеты «Знамя Дзержинки» от 7 ноября 1936 года было опубликовано объявление: «Дирекція Дніпродзер-жинського Музею революції доводить до відома всіх партійних і профспілкових організацій про те, що з 5 листопада о 10-й годині ранку після капітального ремонту музей знову відкрився. Зараз при музеї відділ «1905 року» поповнено новими матеріалами на 90 процентів. Музей відкрито з 10 години ранку до 10 години вечора».

Ну а бывший директор музея, враг народа Гаврилов Илья Иванович, обезвреженный начальником НКВД Розенбергом, был обвинён в антисоветской деятельности и осужден к 10 годам лагерей 29 марта 1937 года.

Паперман Вениамин Моисеевич, начальник НКВД

Еврей, лейтенант госбезопасности НКВД, член ВКП(б) с 1925 г. В 1937 году на посту начальника горотдела НКВД сменил Розенберга. Имел личный автомобиль, который продал с разрешения бюро горкома партии. На апрельском 1937 года партактиве Паперман подверг нападкам Манаенкова. «Днепродзержинск, – заявил Паперман, – это город, в котором очень много врагов нашей партии, нашего правительства, способных пойти на всякие подлости. А на днях у меня было дело с Матюхой. Мы его посадили, но Манаенков, воспользовавшись своим авторитетом, позвонил товарищу Орджоникидзе, и его освободили» (Матюха – главный механик завода Дзержинского, расстрелян, как враг народа). Член бюро М. Кучмий (будущий секретарь Днепропетровского обкома партии по кадрам) при обсуждении кандидатуры Папермана на Пленуме Днепродзержинского горкома 28 ноября 1937 года высказался следующим образом: «Скажу за Папермана – члена бюро. У нас есть материалы, из которых видно, что Паперман занимался поборами. Был случай, когда ему муку доставляли на дом». В конце 1937 года начальник горотдела НКВД лейтенанта государственной безопасности Папермана перевели на новое место работы. В связи с чем В. Паперман написал заявление в бюро Днепродзержинского горкома с просьбой освободить его от обязанностей члена бюро. Бюро постановило: «В связи с тем, что т. Паперман выезжает на работу в другую парторганизацию, освободить от обязанностей члена бюро пленума Горкома КП(б)У. Рекомендовать Пленуму освободить т. Папермана от обязанностей члена пленума горкома КП(б)У. Подписал исполняющий обязанности секретаря горкома Любавин. Начальником горотдела НКВД назначили старшего лейтенанта госбезопасности Дарагана, который рекомендовал Л. Брежнева на пост заведующего совторготделом Днепропетровского обкома партии. За время пребывания Дарагана на посту начальника городского отдела НКВД арестовано наибольшее количество днепродзержинцев.

Калужский Соломон Давидович, НКВД

Еврей, из служащих, член партии с 1928 года. В апреле 1937 года избран тайным голосованием секретарём парткома Днепродзержинско-го городского отдела НКВД. В 1937 году Соломон Калужский занимал должность уполномоченного 4-го отдела Управления госбезопасности Днепродзержинского НКВД УССР.

Шнейдерман Михаил Яковлевич, НКВД

1898 года рождения, еврей, из служащих, старший лейтенант госбезопасности НКВД, кандидат в члены партии с 1931 г., к/к №0585640, принимался в кандидаты партии Горловским ГК Донецкой области. В 1934 году Сталинским горкомом КП(б)У Шнейдерману вынесен строгий выговор с предупреждением за устройство вечера в день похорон товарища Кирова. В сентябре 1937 года по ходатайству парторганизации горотдела НКВД и лично начальника НКВД товарища Папермана бюро Днепродзержинского горкома партии партвзыскание с товарища Шнейдермана сняло. В 1937 году Шнейдерман работал помощником начальника Днепродзержинского горотдела НКВД, начальником 3-го отдела УГБ, производственный стаж 15 лет. Решением общего собрания Управления Госбезопасности НКВД от 27 декабря 1937 года Шнейдерман М. Я. принят в действительные члены партии по 4-й категории. Поручители: Шилобрит П. Д., Засов А. С., Паперман В. М., Грушевой К. С., Вахтель Ф. Б. Решение подтверждено 28 декабря 1937 года на заседании бюро Днепродзержинского горкома партии. 13 февраля 1938 года, как временно исполняющий обязанности начальника горотдела НКВД, Шнейдерман дал санкцию на арест «участника белогвардейской террористической группы» Реввы Василия Анисимовича, доцента кафедры математики металлургического института.

В 1937 году начальником городской милиции был некто Гессен.

Любопытную заметку опубликовала газета «Дзержинець» в номере от 5 февраля 1937 года под названием «Хуліганське самочинство в кінотеатрі». Несколько дней тому назад мои дети пошли на дневной сеанс в кино «Пролетарий». К ним около кассы пристали ребята, требуя 10 копеек. Когда моя дочь ответила, что денег у неё нет, один из ребят ударил её кулаком в лицо. Сегодня подобный случай повторился. Возле самой кассы у ученика 16-й школы малолетние хулиганы отняли один рубль и рукавички. Я обратился к директору кинотеатра «Пролетарий» Богемскому, рассказав ему про оба случая. Директор выразил мне сочувствие и сказал, что такие факты повторяются у них ежедневно. «Недавно, – говорил он, – у одной гражданки выхватили сумочку с деньгами, другому посетителю разрезали пальто от воротника до пояса».  Слушаешь и поражаешься. В чём дело? Почему в комсомольском кино, где ежедневно бывают сотни наших детей и трудящихся, свободно орудуют хулиганы? Товарищ Богемский рассказывает, что в кино никто из швейцаров более трёх-четырёх дней работать не может и берёт расчёт. Городская милиция, несмотря на многочисленные просьбы дирекции, отказывается дать дежурного милиционера, чтобы утихомиривать хулиганов. Много внимания уделяет наша партия и правительство культурному обслуживанию трудящихся и воспитанию наших детей. Необходимо решительней бороться с остатками наследия тёмного прошлого – хулиганством. Необходимо создать такие условия, чтобы родители были совершенно спокойны за своих детей, которые посещают кино. /В. Штанько/. 

От редакции: «Факты, приведенные в письме товарища Штанько, при проверке целиком подтвердились. Руководители кино рассказали нам о ещё более возмутительных фактах. Неоднократно обращались они к начальнику городской милиции т. Гессену с требованием дать в кино дежурного милиционера, но эти обращения остаются без последствий. В вестибюле кино «Пролетарий» ежедневно собираются взрослые хулиганы, которые распространяют своё влияние и на детей. Много раз малолетних хулиганов за выхватывание денег и другие проявления хулиганства направляли в милицию, но их сразу отпускали, даже не сообщая об этом родителям. Недавно вопрос борьбы с хулиганством и безнадзорностью детей обсуждался на пленуме горсовета. Реализация намеченных пленумом мероприятий ещё не заметна. Удивляет и то, что горком ВЛКСМ тоже не интересуется тем, что творится в комсомольском кинотеатре». Действительно странно. В городе, где свирепствовали политические репрессии, не могли справиться с малолетним хулиганством. В числе репрессированных днепродзержинцев значится Гессен Владимир Борисович, 1895 года рождения, еврей, из служащих, образование среднее, член ВКП(б) с 1934 года, директор хоз-промкомбината. Арестован в 1937 году органами НКВД, как враг народа, приговор неизвестен. Также неизвестно, имеет ли какоето отношение директор хоз-промкомбината Владимир Борисович Гессен к начальнику милиции Гессену.

Прокурор Соколян Нестор Карпович

1898 года рождения, украинец, из крестьян, образование низшее, член партии с 1924 года; с 1937 года прокурор г. Днепродзержинска. Подписал большое количество санкций на арест ни в чём не повинных жителей Днепродзержинска. 

Для справки: В 1938 году городская прокуратура располагалась по адресу: пр. Пелина, 16. Тел. 7. В здании вечернего металлургического института, ныне 1-й корпус Технического университета. Из характеристики на Соколяна, данной на заседании бюро Днепродзержинского горкома партии (протокол от 9–10 июня 1938 года): «С 1937 года работает горпрокурором, с работой не справляется – не сумел поставить работу так, чтобы оперативно реагировать на сигналы с мест. Имеет выговор за дезертирство из Красной Армии в период Гражданской войны. В других партиях не состоял, в антипартийных группировках не участвовал».

Наиболее известным чекистом, выходцем из нашего города является Реденс Станислав Францевич. 

Поляк, родился в 1892 году в Польше в городе Минск Мазовецкий. Детство и юность будущего чекиста прошли в Каменском. Окончив пять курсов обучения, работал мальчиком-рассыльным, а с 1907 года монтёром-намотчиком на Днепровском заводе.

В дни революции Станислав Реденс вступил в Красную гвардию и разоружал казачьи полки. В 1917–1918 годах занимал должности секретаря Каменского комитета РСДРП(б), секретаря Союза металлистов Днепровского завода, секретаря Каменской Польской группы Социал-демократической партии Литвы и Польши, участвовал в боях с гайдамаками.

В 1918 году, в связи с угрозой оккупации юго-восточной части Украины австро-венграми, Станислава Реденса по поручению ЦК КП(б)У командировали в Москву для передачи ценностей Госбанка. Там Реденс знакомится с Дзержинским, который делает Станислава своим личным секретарём и секретарём Президиума ВЧК. Дзержинский отправляет Реденса на Украину в горнило гражданской войны, наделив того чрезвычайными полномочиями и командой из 79 сотруд-ников московской ВЧК.

В Одессе Реденс становится председателем губчека. Знакомство с сотрудницей Одесской ЧК Анной Аллилуевой завершилось браком. Эта связь сделала Реденса свояком Сталина, ибо они женились на родных сёстрах – Анне и Светлане. 

В 1920 году в Харькове, где Реденс возглавил губернскую чека, вновь пересеклись пути двух поляков-революционеров, учителя и ученика. Дзержинский по персональному поручению Ленина приехал наводить порядки в Украине, оборвав жизни сотням украинских патриотов. Приняв впоследствии назначение председателя ВСНХ, Дзержинский делает Реденса своим помощником и секретарём Президиума ВСНХ и награждает Реденса орденом Красного Знамени.

Со смертью Дзержинского в 1926 году карьера каменского чекиста не оборвалась. Вступил в действие механизм родства с великим кормчим. И Станислав Францевич стремительно поднимается по ступеням иной служебной лестницы. Он назначается секретарём Коллегии и управляющим делами Наркомата Рабоче-крестьянской инспекции СССР с награждением орденом Трудового Красного Знамени, затем полпредом ОГПУ по Закавказью, председателем Закавказского и Белорусского ГПУ. Страшно представить, сколько оборванных судеб лежит на его совести!

В июле 1931 года Реденс уже председатель ГПУ Украины и один из главных организаторов голода в республике, унесшего миллионы безвинных жизней. На его родине в Каменском именем Реденса назвали давшую первый ток ГРЭС.

В 1933 году по предложению Сталина Реденса переводят начальником УНКВД Московской области. Здесь он возглавил «мероприятия», последовавшие после убийства С. Кирова в 1934 году.

В ноябре 1935 года ему присваивают звание комиссара госбезопасности первого ранга. Только пятеро чекистов того времени удостоились столь высокого отличия. Депутат Верховного Совета СССР, Реденс на правах родственника вхож в дом Иосифа Виссарионовича Сталина. Однако финал жизни нашего героя по обыкновению того времени оказался трагичным.

Сталин поверил фальшивке Берия, и 22 ноября 1938 года наркома внутренних дел Казахстана Станислава Реденса арестовали по делу «Польской организации войсковой».

21 января 1940 года Станислав Реденс коллегией Верховного Суда СССР был обвинён в участии в антисоветской шпионско-террористической-вредительской организации и приговорен к расстрелу. Определением Верховной коллегии Верховного Суда СССР от 16 ноября 1961 года приговор отменили за отсутствием состава преступления, что вполне логично, ибо Реденс никогда не был польским шпионом.

Александр Слоневский